Зал областного суда. Надежды Анны А. на смягчение рухнули: апелляция подтвердила – вместо условного срока за наркотики (покушение на приобретение и хранение в крупном размере, ч.3 ст.30, ч.2 ст.228 УК РФ) ее ждут реальные 3,5 года в колонии общего режима. История о том, как данный судьбой шанс был цинично спущен в трубу.
Осенью 2024-го Советский райсуд Воронежа проявил гуманность: 3,5 года колонии жительницы Воронежа заменили на условный срок с испытательным в три года. Условия? Простые, как дважды два: не менять адрес без спроса, дважды в месяц отмечаться в инспекции ФСИН и – самое главное для дамы с диагнозом «полинаркомания» – пройти лечение. Направление в наркодиспансер ей выдали 15 января 2025-го.
Но уже через неделю, 21 января, Анна на регистрацию не явилась. Покаялась, мол, обещала начать лечиться с 23-го. Инспекторы вынесли письменное предупреждение: еще один такой фокус – и условка превратится в тыкву, то есть в реальный срок.
Увы, предупреждение оказалось гласом вопиющего в пустыне. Лечиться девушка не начала. А потом и вовсе исчезла, как дым. Февраль, март – ни слуху, ни духу. Телефон молчит. Сотрудники ФСИН наведались к матери – та лишь развела руками: дочь ушла из дома еще в ноябре, сразу после приговора, где шатается – неведомо.
Анну объявили в розыск. «Нашлась» лишь 31 марта, заявив, что сменила адрес и просит передать ее дело по новому месту жительства. Эта игра в прятки с законом, длившаяся больше месяца, и стала последней каплей. Инспекция ФСИН потребовала отменить условное осуждение. Районный суд согласился: систематические нарушения, уклонение от лечения, побег из-под надзора – какие еще нужны доказательства, что человек не ценит данный ему шанс? Анкилову взяли под стражу прямо в зале суда.
В апелляции осужденная пыталась давить на жалость: и реабилитацию она якобы проходила (правда, не там, куда направили), и флористом работала, и даже грамоту за сбор помощи бойцам СВО получила. Просила лишь одного – колонию-поселение вместо общего режима.
Областной суд остался глух к мольбам. «Систематически нарушала, от контроля скрылась более 30 дней», – гласил вердикт. Работа и грамоты – это, конечно, хорошо, но не отменяет факта побега и злостного игнорирования судебных предписаний. Лечение должно было быть в государственном диспансере, а не в шарашкиной конторе по выбору. А колония-поселение за тяжкое преступление с наркотиками законом не предусмотрена.
Так воронежская цветочница, которой судьба протянула руку помощи в борьбе со страшным недугом, выбрала путь саморазрушения и тюрьмы. Вместо шанса на исцеление и свободу – 3,5 года за решеткой, где времени на размышления о загубленной молодости и упущенных возможностях будет предостаточно.
Александр Морозов, фото: соцсети
