Воронежский областной суд поставил точку в юридической саге, за которой с напряжением следили те, кто столкнулся с потерями в разгар пандемии. Суд оставил в силе решение по иску жительницы города к городской больнице, завершив ее многолетнюю борьбу за то, что она называла справедливостью для своего отца, скончавшегося в стенах клиники в ноябре 2021 года.
Прокуратура в этом деле не выдвигала обвинений, но женщина, по сути, исполняла роль обвинителя. Она утверждала, что ее отец умер не просто от болезни, а из-за того, что врачи не оказали ему надлежащую помощь, оставив его без шансов в борьбе с COVID-19. После оглашения решения, которое подтвердило лишь частичную правоту ее требований, пострадавшая не услышала аплодисментов от толпы сторонников, как в американских судебных драмах. Ее борьба была тихой и персональной, отражая боль тысяч семей, искавших ответы в хаосе пандемии. Коллегия судей, рассматривавшая апелляцию, признала, что в лечении пациента действительно были допущены дефекты. Но, как и суд первой инстанции, пришла к выводу, что прямой причинно-следственной связи между этими ошибками и смертью мужчины нет.
Судебные документы рисуют картину отчаянной борьбы. Житель города поступил в больницу скорой медицинской помощи №1 1 ноября 2021 года. Спустя девять дней он скончался. Его дочь подала иск, требуя 1 миллион рублей в качестве компенсации за «чувство негодования, возмущения, бессилия, боли от утраты близкого человека». Если бы ее иск удовлетворили в полном объеме, это стало бы одним из крупнейших прецедентов в регионе по подобным делам.
Центральным элементом защиты больницы, как и выводов суда, стало заключение повторной комплексной экспертизы. Эксперты детально разобрали историю болезни. Они установили, что врачи несвоевременно начали кислородную терапию, с опозданием провели ключевые анализы газов крови и вели медицинскую документацию с ошибками и «трудночитаемым почерком».
«Установленные диагностические и лечебные недостатки могли способствовать ухудшению состояния здоровья пациента, но обусловить наступление неблагоприятного исхода не могли», — говорится в заключении экспертов. Они пришли к выводу, что причиной смерти стала сама коронавирусная инфекция, протекавшая на фоне тяжелых сопутствующих заболеваний у пожилого пациента.
«Что, если бы это был не обычный пенсионер?» — этот вопрос, не заданный в суде, витал в воздухе. Защита жительницы города, как и адвокаты в похожих делах по всему миру, строилась на предположении, что можно и нужно было сделать больше.
«Его жизнь и здоровье — высшая ценность, — настаивала сторона истца, ссылаясь на Конституцию. — И эта ценность была нарушена».
В итоге суд первой инстанции счел, что дефекты оказания помощи все же являются нарушением прав пациента на качественную медицинскую услугу, и присудил дочке пациента компенсацию в 150 тысяч рублей — лишь 15% от запрашиваемой суммы. Апелляция, в которой жительница Воронежа просила пересмотреть размер компенсации, не увенчалась успехом. Судебная коллегия согласилась, что установленные дефекты «не создали самостоятельного патологического процесса».
Для дочке умершего пациента и ее семьи вердикт стал горьким итогом. Он признал их правоту, но оценил ее в сумму, которая, по их мнению, несоразмерна глубине их утраты. Какую цену имеет справедливость, когда жизнь уже не вернуть?
Марина Сабурова, Александр Морозов
